«А в сердце их вражда…» (Создание религиозных обновленческих общин в Обдорске в 1926-1927гг.)

ОГТРК «Ямал-Регион»

г. Салехард

Когда знакомлюсь с материалами по истории обновленческого движения, становится тяжело и горько на душе. Как и всякий раскол, обновленчество нанесло несомненный урон Русской Православной Церкви в её полноте. Но особенно удручает то обстоятельство, что раскол этот – не столько следствие внутрицерковных нестроений, сколько результат продуманной, планомерной деятельности ГПУ, прямо нацеленной на развал церковной жизни в советской России.

Создание обновленческих общин, приходов и епархий зачастую было инспирировано органами ГПУ; некоторые обновленческие иереи и епископы с этими органами сотрудничали, причем не гнушались порой и прямыми доносами на «староцерковников».

Казалось, что нашу северную землю «минует чаша сия», не докатится сюда к нам обновленческое поветрие.

Однако вот держу я в руках документы, которые свидетельствуют о создании в Обдорске обновленческих общин.

Прежде чем перейти к этим документам, чуть подробнее рассмотрим (на примере Тобольской епархии) то положение, в котором оказалась ПРЦ («Православная Российская Церковь», – принятое в то время название) в первые годы после революции.

Февральскую революцию в Тобольске – духовной столице Сибири – встретили спокойно, без серьёзных опасений за будущность церковных устоев. К примеру, в июле 1917 г. епископ Гермоген (Долганев) даже предложил создать «Православное общество единения клириков и мирян» – совсем в духе демократических новаций «февраля».

В Обдорске 10 марта 19017 г. взамен упразднённых органов власти был создан Комитет общественной безопасности; его возглавил не кто иной, как настоятель Обдорской духовной миссии протоиерей Сергий Егоров[1]. А вот последствия октябрьского переворота вызвали бурю протестов и возмущения.

«Братья христиане! – обращался к пастве тот же епископ Гермоген. – Поднимите ваш голос в защиту церковной апостольской веры, церковных святынь, церковного достояния. Никакая власть не может требовать от вас того, что противно вашей вере, вашей религиозной совести» [2].

Печально знаменитый Декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви стал основной причиной протестов верующих. Одним из главных их требований было вернуть в школы преподавание Закона Божьего.

В Тобольске, например, 15 апреля 1918 г. прошёл крестный ход; его возглавил епископ Гермоген. Как известно, это стало причиной его ареста (через два месяца, 16 июня 1918 г. владыка будет зверски убит большевиками).

В Тобольской епархии вообще начало 20-х годов было отмечено противостоянием советской власти.

Это выразилось, во-первых, в поддержке «белой» Народной повстанческой армии, в том числе и со стороны Церкви. Так, например, весной 1921 г. «игуменом Абалакского монастыря с братией пожертвовано в пользу Народной армии 50 000 рублей. Кроме того, <...> от Ивановского [Иоанно-Введенского] женского монастыря печеным хлебом – 20 п[удов]» [3].

А во-вторых, в том же 1921 г. вспыхнуло восстание, известное как «кулацко-эсеровский мятеж»; оно захватило Север Тюменской губернии, включая Обдорск.

В Обдорске сигналом к мятежу стал набат: «во вся тяжкие» звонили колокола храма св. ап. Петра и Павла.

«Сегодня [в] 15 часов [в] Обдорске [началось] восстание. Власть пока [в] наших руках. Патронов нет, связь [с] Березовым потеряна», – такую радиограмму 18 марта 1921 г. отправил в Тюмень председатель Обдорского революционного штаба А. В. Протасов-Жизнев. [4 ]. При этом отсутствие патронов не стало препятствием для акции «красного террора»: в этот же день в Обдорске расстреляли свыше ста заложников. Заодно расстреляли и дьякона, поднявшего набат, вместе с его женой, – прямо на крылечке храма…

И позже Советская власть настраивала верующих их против себя. Этому очень способствовали такие меры большевиков, как вскрытие святых мощей или кампания по изъятию церковных ценностей. Для властей, кстати, она прошла очень удачно: по данным на 1 июля 1922 г. по Тюменской губернии было изъято 240 пудов 16 фунтов серебра и около 19 фунтов золота [5].

Очевидно, что перед Советами встала задача: любой ценой ослабить Церковь, сделать её послушной. И раз уж репрессии против архиереев и клириков не дали искомого результата, раз уж антицерковные декреты и прочие жёсткие меры (наряду с оголтелым атеизмом «Союза воинствующих безбожников») не угасили религиозного чувства в русском народе, то был выбран иной путь – путь развала Церкви изнутри, при помощи интриг и разжигания внутренних конфликтов.

И с этой целью в двадцатых годах прошлого века началась реализация масштабного плана, разработанного в стенах ГПУ, – плана по созданию «обновлённой Церкви». (Парадоксальным образом атеистическое государство прибегло к методам ордена иезуитов…). Известный Е.А. Тучков, сотрудник 6-го отделения Спецотдела ГПУ, регулярно отчитывался в успехах на этом поприще в особых сводках под заголовками "О расколе духовенства" и "О церковном обновленческом движении" [6].

Обновленческое течение в ПРЦ официально оформилось в Москве весной 1922 г., образовав Высшее церковное управление (ВЦУ). В конце апреля 1923 г. открылся обновленческий Собор. Собор ввёл григорианский календарь, институт женатого епископата, разрешил богослужение на русском языке, предоставил духовенству право на развод и второбрачие,

В пределах Тобольской епархии обновленческие приходы образовали самостоятельные епархии: в 1922 г. появились Тюменская и Туринская, в 1923 г. – Ишимская и Ялуторовская, в 1924 г. – Курганская епархия.

Попутно заметим, что епископ Тобольский и Сибирский Николай (Покровский) не считал нужным признавать наплодившиеся обновленческие епархии: он был верен заветам Патриарха Тихона. В результате в кафедральных городах одновременно действовали и «староцерковные» епископы («тихоновцы»), и обновленческие епископы. Вообще количество епископов в этот период небывало увеличилось: в 1923 г. на канонической территории Тобольской епархии насчитали более 20 епископов (из них 17 – женатых) [7].

А в конце 20-х годов обновленческие общины появились и в Обдорске.

В 1926 г., 5 декабря, там состоялось собрание «верующих граждан города Обдорска, община обновленческая при Петро-Павловской церкви»; присутствовало свыше ста человек.

Председательствовал на собрании Михаил Федорович Кожевин, 38-и лет, секретарём был ещё более молодой человек – Петр Николаевич Белов (31 год). П.Н. Белов рассказал собравшимся об обновленческом движении, заметив, что оно «проходит по всей России, признано Советской властью и Восточными Вселенскими Патриархами». [8]. На собрании также выступил Стукалов («обновленец с 1923 г.»); он настойчиво убеждал верующих «без всякого сомнения» вступать в ряды обновленцев.

В итоге 50 участников, не считая председателя и секретаря, постановили: «Единогласно признать обновленческую церковь. Из коих записавших в обновление своеручными подписями признать действительными членами общины обновления». [9]. Надо отметить два обстоятельства. Во-первых, по возрасту собравшиеся в основном были людьми молодыми (до 40 лет), во-вторых, «единогласно» признали обновленческую церковь менее половины из числа собравшихся.

Тем не менее Устав Обдорского Петропавловского религиозного общества (обновленческого) был зарегистрирован в Тобольском окружном исполкоме Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов 25 февраля 1927 г. за № 208 [10].

Однако ровно через две недели после названного выше собрания, а именно 19 декабря 1926 г. верующие Обдорска вновь собрались при Петро-Павловской церкви. На этот раз их число было значительно больше: на собрании присутствовало уже 457 человек. Новое собрание проходило в присутствии ответственных сотрудника Обдорского РИК’а Мельникова и И. Г. Дьячкова.

На повестке дня стоял вопрос о присоединении к обновленческому движению; в частности, речь шла о том, чтобы выписывать обновленческие журналы и другие издания. Выступали Никитин и всё тот же Стукалов. Выслушав прения сторон, собрание постановило: к обновленческой церкви не присоединяться, литературу обновленцев не выписывать и распространению её не содействовать [11].

Примечательно, что обдоряне на этот раз собирались именно 19 декабря, и такая дата вряд ли была выбрана случайно. Ведь именно в этот день празднуется память святителя Николая, епископа Мир Ликийских, Чудотворца, – а северяне, как известно, особо его почитают. По заступничеству святителя Николая приход Петро-Павловского храма в Обдорске избежал бесславной участи стать рассадником обновленчества.

Надо иметь в виду, что к этому времени (то есть во второй половине двадцатых годов 20-го в.) на Ямале в ссылке находились епископ Амвросий (Полянский) и архиепископ Прокопий (Титов). А в селении Хэ близ Надыма отбывал ссылку Местоблюститель Патриаршего Престола Пётр, митрополит Крутицкий и Коломенский.

Одной из главных причин их ареста как раз и было противостояние этих архиереев обновленчеству; а целью ссылки на Крайний Север – стремление властей ограничить их контакты с верующими.

Несмотря на строгость условий, митрополит Пётр всё же сумел рассказать своим сторонникам правду о расколе. Об этом известно из докладной записки, составленной в 1927 г. Пермским окротделом ОГПУ.

«Проходивший через изолятор в январе месяце к месту ссылке в Обдорск митрополит Петр Крутицкий имел связь с местными попами через секретаря изолятора Н. Чистякова, – докладывали наверх гепеушники. – Нами сейчас в интересах углубления церковного раскола создается группа церковников, так называемых григорьевцев… Начатая нами в этом направлении работа, возможно, будет обречена на неуспех, так как Крутицкий через указанного Чистякова сообщил попам, что Григорий власть присвоил незаконно и считается им, Крутицким, запрещенным в священнослужении, о чем местные попы оповестили духовенство почти всей Уральской области» [12].

Находясь на Ямале, архиепископ Прокопий и епископ Амвросий установили почтовую связь с митрополитом Петром. И благодаря переписке с ним как с Первоиерархом ссыльные архиереи сообщали своей пастве правду о расколе.

Борьба с обновленцами, надо сказать, дорого обошлась митрополиту Петру.

Осенью 1930 г. начальник Тобольского окротдела ОГПУ получил приказ «подтвердить свидетельскими показаниями... факты антисоветской агитации со стороны Полянского, и в особенности факты направления верующих на активную борьбу с обновленцами…». Добытые «факты» стали основанием для очередного ареста мтрп. Петра в 1931г. А в 1937 г. он был расстрелян.

Добавим, что епископ Амвросий, архиепископ Прокопий и митрополит Пётр прославлены Русской Православной Церковью.

…Чуть-чуть отойду в сторону от темы: будет очень уместным кратко рассказать тут о драматической судьбе протоиерея Павла Троицкого. В конце 19 в. он был священником Обдорской Петро-Павловской церкви.

Павел Николаевич родился 20 июня 1871 г. в семье диакона из с. Субботинского Челябинского уезда Оренбургской губернии.

По окончании курса в Тобольской духовной семинарии в 1892 г. Павел Троицкий «преосвященнейшим Иустином, Епископом Тобольским и Сибирским рукоположен во священника к Обдорской Петропавловской церкви, Березовского округа, Тобольской губернии, на штатное место – 1 августа 1892г.»[13]. Об этом же, кстати, сообщают «Тобольские епархиальные ведомости» (ТЕВ, №17-18, 1892. С. 152); правда, они называют несколько иную дату: 21 июля 1892 г. «диакон Павел Троицкий [рукоположен] во священника в приход Обдорский, Берёзовского округа».

Как бы то ни было, П.Н. Троицкий служил в Обдорском храме Петра и Павла; он занимался также миссионерской работой. Правда, здесь, на Севере, он пробыл недолго: в конце февраля 1893г. был принят в Екатеринбургскую епархию.

Вскоре о. Павел женился; его супругой стала красавица-полька по имени Эльжбета. Она приняла Православие и в крещении получила имя Елизавета. В 1896г. у них появился первенец, Анатолий; а затем Елизавета родила ещё пятерых мальчиков и девочку Татьяну.

С марта 1915г. о. Павел был священником Богоявленского кафедрального собора в Екатеринбурге.

А после революции, в 1923 г, он присоединился к обновленческому расколу, и вскоре стал настоятелем всё того же кафедрального собора. (Правда, сам город получил уже другое имя: Свердловск). Кроме того, уже в сане протоиерея Павел Троицкий стал членом обновленческого Уральского областного митрополитанского Церковного Управления (УралОМЦУ) и заведовал там финансово-хозяйственным отделом.

Казалось бы, принадлежность к обновленчеству не только открывала путь к высоким должностям, но и могла служить как бы «охранной грамотой», доказывая лояльность священника советской власти.

Однако в 1932 г. бывший обдорский священник Павел Троицкий был приговорен Ирбитским городским судом по ст. 69 УК РСФСР к трем годам лишения свободы. Срок отбывал в Верхней Тавде и Красноуральске.

После освобождения проживал в Тобольске на иждивении сына. Но 6 августа 1937 г. вновь был арестован. Постановлением Тройки УНКВД по Омской области от 11 сентября 1937 г. Павел Николаевич Троицкий приговорён к высшей мере.

Протоиерей Павел, отец семерых детей, был расстрелян 15 сентября 1937 г. в г. Тобольске. Вместе с ним расстреляли его сына Всеволода, 1899 года рождения.

Отец и сын посмертно реабилитированы в 1956 г. [14].

Факты репрессий властей по отношению к «обновленцам» показывают: они, власти, вовсе и не имели в виду долгосрочного существования Православной Церкви даже в «обновленческой» форме, то есть в искажённой, подстроенной под «Советы».

Однако многие поддались на «обновленческую» уловку, выношенную в кабинетах на Лубянке. И некоторым пришлось за это поплатиться…

В самом деле, добиться разрушения, развала Церкви в России можно было только привычным путём большевизма – путём лжи, коварства, хитрости и обмана. И в этот порочный и пагубный круг вовлекались не только миряне, но и – что особенно печально – некоторые священнослужители. Тем самым многие из них были исполнены «духом лести».

По слову свт. Димитрия Ростовского, «делающий неправду, любящий ложь и коварно обольщающий друга своего имеет в себе не Духа Господня, а духа мира сего, духа лести, и таковой льстит и лжет как Иуда: слова его мягче елея, но они суть стрелы».

Митрополит Пётр из ямальской ссылки обращался к пастве со словами о том, что любой раскол опасен для Церкви, но при этом «гораздо опаснее дух лести, работающий над разрушением Ц[еркви] под видом заботы об её внешнем благосостоянии. Таково именно обновленческое движение» [15].

Вот и в Обдорске – руководимые «духом лести» инициаторы собрания обновленческой общины делали ставку на здешнюю молодёжь (духовно ещё не опытную), рассчитывая соблазнить словами, которые «мягче елея», но имея в сердце устремление к вражде.

И, надо верить, по заступничеству свт. Николая Угодника эта их затея, если и удалась, то лишь на бумажном, формальном уровне.

Однако, не добившись решительного успеха в работе со старожильческим населением Обдорска, обновленцы решили зайти с другой стороны. Они обратили свои взоры на тундровое население. И в феврале 1927г. провели собрание будущих обновленцев из числа остяков и самоедов.

При этом название новой обновленческой общины «Скорбященская» было выбрано не случайно.

Как известно, 4 сентября 1904 г. в Обдорск прибыли епископ Антоний (Коржавин) и сопровождающие его лица. Владыка освятил главный придел в новом храме в честь иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радость»[16].

Именование этой церкви – «Скорбященская» – унаследовала и женская община, сложившаяся в Обдорске в начале 20 в.

Епископ Антоний считал, что «мужчина не может свободно „миссионерствовать“ между новокрещёнными девицами, вдовами и замужними женщинами успешнее, чем женщина» [17]. По благословению владыки приглашением монахинь занялся настоятель Обдорской миссии игумен Иринарх (Шемановский). Он посетил Вировский Спасский первоклассный женский монастырь Холмской епархии (ныне – территория Польши) [18]. При этом из средств миссионерского общества «на расходы по вызову и переезду из пределов Европейской России в Обдорск пяти монашествующих сестер и на содержание их в Обдорске» И. Шемановскому было выделено 1150 рублей [19]. И уже 29 августа 1906 г. в Тобольск приехали пять монахинь из Вировского женского монастыря. Епископ Антоний направил их в учебные заведения при Обдорской миссии. Первоначально монахини были причислены к Иоанно-Введенскому женскому монастырю.

Только в августе 1907 г. Обдорская женская община во имя Царицы Небесной Всех Скорбящих Радости, во главе с рясофорной монахиней Пелагеей, была официально открыта [20].

В состав Скорбященской общины входили: приют для инородческих девочек и малолетних детей, инородческая богадельня, больничная палата и аптека. Больницей заведовала монахиня Ефросинья, «несшая до приезда в Обдорск послушание в больницах Вировской обители» [21].

Отчет Тобольского православного миссионерского общества за 1906 г. к числу наиболее важных достижений относит постройку при Обдорской миссии инородческой богадельни с домовою при ней церковью и «вызов в названную миссию монашествующих сестер для образования женской монастырской общины с миссионерско-просветительною целью» [22].

Вслед за покинувшим Тобольскую кафедру (в связи с переводом в Тверь) епископом Антонием из Обдорска уехал и игумен Иринарх (Шемановский). В это же время из общины вышли сестры Вировского монастыря.

По данным на 1910 г. в общине состояли монахиня Пелагия с четырьмя сестрами [23]. В это время в Обдорск была переведена монахиня Иоанно-Введенского монастыря Антония. В конце ноября 1911 г. её утвердили в должности настоятельницы Обдорской миссионерской женской общины [24]. При этом Тобольский епархиальный съезд «на общину при Обдорской миссии» отпустил средств «из расчета по 950 руб. в год» (на период 1911–1913 гг.)[25]. К 1915 г. в обдорской Скорбященской женской общине состояли 1 монахиня и 6 послушниц.

Между прочим, сведения о том, что «в Тобольской губ., Березовском округе, в селе Обдорском в 1907 г. учреждена Скорбященская женская община», содержатся как минимум в двух авторитетнейших общероссийских изданиях [26].

И вот когда обновленцы вторично приступили к попытке свить гнездо в Обдорске, они пошли другим, лукавым путём – уже на первом собрании стали называть свою общину привычным для верующих образом: «Скорбященская».

Лукавство заключалось и в другом. Уяснив, что старожильческое русское и зырянское население Обдорска, крепкое в вере, не примкнет к обновлению, создатели новой общины обратили свой взор на коренное население тундры. Среди присутствующих на собрании, которое состоялось в Обдорске 7 февраля 1928г., большинство составляли именно жители тундры.

На этом собрании речь держал священник Клавдий Переберин. Он «в краткой исчерпывающей информации изложил настоящее положение ПРЦ». При этом выражался витиевато и не без пафоса: «Обновленчество – крепкий монолит Св. Православия, жизненность которого сама жизнь вполне оправдала под водительством мудрого Верховного Вождя – Священного Синода Православной Российской Церкви, строящего церковную жизнь строго в рамках декрета советской власти “отделение Церкви от Государства”».

А в заключение докладчик предложил «настоящему собранию, являющемуся представителем северных народностей – остяков и самоедов – от 2 тыс. населения тундры – признать и войти в общение с единственно законным Высшим церковным органом на территории СССР как легализованным Правительственной Властью Советов, так и признанным Православной Восточной Церковью через Патриархов – Священным Синодом ПРЦ на территории СССР (обновленцы)» [27].

Вскоре орган обновленцев «Церковные ведомости» опубликовал «Выписку из протокола Уральского областного церковного управления от 14 февраля 1928 г. за N° 7, ст. VI “О вхождении Обдорской церковной общины в подчинение Св. Синода, сообщенном священником Клавдием Перебериным 7 февраля 1928 г.“»[28].

И уже в следующем номере «Церковные ведомости» публикуют сообщение Св. Синода от 17 февраля 1928 г. о «приветствии... верующих полярной страны остяков и самоедов» города Обдорска по случаю присоединения к обновленчеству русского православия [29].

На основе этих документов можно сделать вывод, что шла борьба за паству между патриаршей Церковью и «обновленческой» шла и в Обдорске.

При этом в общину обновленцев при Петро-Павловском храме организаторы стремились вовлечь молодых жителей Обдорска, – полагая, что молодёжь очень склонна придерживаться традиций и в большей степени открыта для новых веяний. А инициаторы создания обновленческой Скорбященской общины ориентировались в основном на тундровое население, неискушённое в вопросах веры.

(Кстати, к вопросу об «уроках истории»: именно эти приёмы и сейчас используют разного рода сектанты: вербуя сторонников на канонической территории РПЦ, они делают ставку на молодёжь и на представителей коренных народов Севера).

Таким образом, обновленческий раскол, очень своеобразно проявившийся на Урале, затронул и Обдорск. При этом обновленческие общины просуществовали недолго. Особенности их деятельности и причины её прекращения – это отдельная и важная тема, которая ещё только ждёт своего исследователя.

1. В. Белобородов. У истоков обдорского большевизма//Подорожник : краеведческий альманах / сост. В. Белобородов. – Тюмень : Мандр и Ка, 2010. – Вып. 11. – 276 с.

2. Патерик сибирских святых и подвижников благочестия. / сост. А. Дмитрук. – Единец, 2006.

5. По губернии // Трудовой набат. – 1922. – №47. с. 3.

6. Сафонов Д. В. Материалы по истории обновленческого раскола в российских архивах. // XVI Ежегодная богословская конференция Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета: материалы 2006 г. М., ПСТГУ, 2006. Т. 2. С. 203.

12. Цит. по: Булавин М.В. Взаимоотношения государственной власти и Православной Церкви в России в 1917 - 1927 гг. (на примере Урала) : Екатеринбург, 2000. С. 43.

13. «Послужной список Троицкого Павла Николаевича из клировой ведомости Успенской церкви г. Екатеринбурга за 1909 г.». ГАСО, Ф. 603, Оп. 1, Д. 695.

14. См.: Лавринов Валерий, прот. Очерк истории обновленческого раскола на Урале (1922-1945). – М.: Изд-во Крутицкого подворья, Общество любителей церковной истории. 2007. – С. 269-270.

15. Кифа – Патриарший Местоблюститель священномученик Петр, митрополит Крутицкий (1862–1937) / отв. ред. прот. В. Воробьев. М., 2012. С. 788.

16.Путешествие его Преосвященства Преосвященнейшего Антония епископа Тобольского и Сибирского в Обдорск // ТЕВ.- 1904.- № 23.- С. 473–478; № 24.- С. 482–491.

17. Мавлютова Г.Ш. Миссионерская деятельность русской православной церкви в Северо-Западной Сибири (XIX — начало XX века). Тюмень, 2001. С. 69.

18. Шемановский И. К вопросу о необходимости скорейшего открытия в Обдорске женской монастырской общины для усиления деятельности Обдорской миссии // Православный благовестник. 1907. Т. 3. № 19. С. 123–128.

19. Отчет о приходе, расходе и остатке денежных сумм Тобольского епархиального миссионерского общества за 1906 год // ТЕВ. 1907. С. 70/

20.Городская хроника // Сибирский листок. 1906. № 25 (31 авг.). С. 2.

21. Епархиальная хроника. Общее собрание Тобольского епархиального комитета православного миссионерского общества // ТЕВ. 1907. С. 288.

23. Отчет Тобольского Епархиального Комитета Высочайше утвержденного Православного Миссионерского Общества за 1910 год. Тобольск, 1911. С. 3.

24. Епархиальные известия // ТЕВ. 1911. № 24. 9. Епархиальная хроника. Общее собрание Тобольского епархиального комитета православного миссионерского общества // ТЕВ. 1907. С. 287.

25. Общеепархиальный съезд депутатов духовенства и церковных старост Тобольской епархии в 1910 году // ТЕВ. 1911. С.46.

26. Полный православный богословский энциклопедический словарь. В двух томах. - СПб. : Изд-во П. П. Сойкина. П. П. Сойкин. 1913. См. также: Булгаков С. В. Настольная книга церковно-священнослужителя. Полное издание. - 1913.

29. Уральскому областному митрополитанскому управлению // Церковн. ведом. – 1928. – № 3–4. – С. 2.

Интернет-журнал «Ямальское образование»

Вход на сайт

Я новый пользователь

Регистрация

Я уже зарегистрирован на сайте.

Напоминание пароля

Я новый покупатель.