Православный Благовестник – уроки прошлого

Липатов Всеволод Михайлович,

МБИУ «Северный Ветер»,

г. Салехард

В научной библиотеке МВК имени И. С. Шемановского хранится подшивка журнала «Православный Благовестник». Этот журнал выходил с 1893 года по 1917 год. Изучая журнал, можно утверждать, что там опубликовано много интересных материалов, многие из которых и сегодня актуальны и злободневны. Дело в том, что миссионеры жили в гуще народа, всё видели своими глазами. К тому же людьми они были неравнодушными, поэтому их статьи без всяких прикрас описывают состояние дел, творившихся на окраинах Российской империи. А так как носители православия были ещё людьми умными, то и давали грамотные советы. Причём статьи написаны лёгким, доступным, практически современным языком и читаются на одном дыхании.

На страницах «Православного Благовестника» печатали финансовые отчёты православных миссий, некоторые указы Св. Синода. Кроме этого, публиковались географические очерки, где жили и работали миссионеры, а также быт, семейное и общественное положение инородцев, этнографические заметки, показывающие религиозно-нравственные воззрения народов. Интересно проследить, как менялись темы статей в зависимости от политических реалий страны. Отцы-миссионеры просто не могли оставаться в стороне, видя какие процессы начинались в стране. И это было связано не только с надвигающимися революционными событиями, но и отношением государства к делу «просвещения светом Евангельского учения», а также нешуточной угрозе, надвигающейся из Китая на Дальневосточные рубежи страны. Естественно, миссионеры не могли пройти мимо войны России с Японией. Они поддерживали наших военнопленных солдат и офицеров, а при возможности описывали их тяготы, призывая читателей не просто сочувствовать им, но и помогать. Кстати, в журнале есть воспоминания миссионера, воочию увидевшего все ужасы войны.

Листая журнал «Православный Благовестник», ямальцы, в первую очередь, вспоминают статьи игумена Иринарха (в миру Иван Шемановский). Кроме «Хронологического обзора достопамятных событий Березовского края», его дневников и этнографических заметок Иван Семёнович много писал и на другие темы. В одном из номеров он дал справку о народе «Нар-самар-ях», якобы отрытым профессором Якобием в Обдорском крае. Шемановский сам провёл исследования и выяснил, что профессор заблуждается. На самом деле это были остяки, то есть ханты, как их называли до революции, перекочевавшие с Казыма в Надымские тундры. Поэтому их наречие и показалось переводчику профессора незнакомым, а Якобий сделал из этого свои, далеко идущие выводы. Отметим, что Шемановский ко многим вопросам подходил взвешенно, не делая поспешных выводов. О литературном наследии игумена Иринарха сказано и написано немало, поэтому я обращусь к другим авторам и остановлюсь только на тех материалах, которые касаются севера Российской империи.

Жизнь у миссионеров в конце XIX начале XX века была далеко не сахар. И можно только поражаться духу и воле таких людей, не просто выживающих, но ещё проповедующих святую веру язычникам. Особенно сильное впечатление производит цикл статей камчатского миссионера иеромонаха Нестора. Сейчас даже трудно себе представить, в каких невыносимых условиях приходилось ему жить на Камчатке, при этом сохраняя присутствие духа. Нестор в своих статьях безыскусно описывал свое тяжкое житьё-бытьё в суровом крае зимой 1901 года: «Не буду скрывать: живется мне очень тяжело. Холод здесь просто невозможный! В 28-30 градусов холода здесь говорят, что еще тепло, но сейчас 45-48 градусов; это уж такая некультурность, что я от холода чуть не задыхаюсь… По дороге в ближайшие селения встречаюсь с волками, медведями, а однажды видел самого господина соболя… В Гижиге (селение, где я живу) народ русский и страшно изленившийся. Часто я хожу по домам и заставляю работать. Спасибо и за то, что слушают и не сердятся. Вообще любят проповеди и чрез проповедь, я кое-чего успел достигнуть. Борюсь против грехов с нарушением седьмой заповеди. Тут самые невозможные разновидности!.. Потом здесь развито самое разнообразное употребление табака: курят, нюхают, кладут в зубы и на зубы, и в нос – и мужчины, и женщины, и дети с 8 лет! Теперь послушались: бросают это удовольствие.

22 октября я совершал крестный ход в селение Кушку. Но праздник вышел не очень праздничный: на голодный желудок плохо праздновать. Я уже писал, что весь Гижинский округ постигло великое бедствие: наводнение уничтожило у инородцев всю рыбу и корм для собак, даже одежду… И хоть бы нашелся добрый человек помочь горю, хоть бы одеть чем-нибудь этих несчастных! А то приезжаю в юрту, а вся семья буквально голая и все плачут… Если камчадалам не будет оказана основательная помощь, Камчатка запустеет запустением вечным, пока японцы ею не завладеют. Туземцы же так ослаблены голодом и болезнями, что мрут, как мухи.

Лично я чувствую себя скверно в отношении здоровья. Во время одной поездки я попал в страшный снежный буран. Отсиживаясь три дня в сугробе, я простудил себе голову. Теперь в голове страшные боли, до сумасшествия. Сначала совсем даже оглох, теперь одно ухо слышит уже. И за то, слава Богу. Потом ноги стали отекать, появились какие-то синие пятна. Не знаю, что дальше будет; не посинеть бы вовсе. Отдыхаю только за богослужением. Служба у нас хорошая, длинная и частая; я часто читаю акафисты, которые всем нравятся.

Несчастие мое – мои сотрудники! Все расстраивают… Вспомните меня на Святой Пасхе и пожалейте: и красного яйца у меня нынче не будет, не как у всех православных христиан! Вообще здешний край для непривычных переселенцев – верная могила».

Иеромонах Нестор жаловался не только на климат и голод, на безбожников-язычников и русских, нарушавших основные заповеди. Доставалось ему и от властей. Он лишь констатировал факты. Но картина местной жизни открывается, мягко говоря, удручающая. В одной из своих статей проповедник вспоминал молодого учителя, только что приехавшего на Камчатку. Предыдущего педагога уволили за скверное поведение, отец Нестор не уточнял за что. Кстати, заметна одна особенность в статьях миссионеров, они никогда прямо не говорят, что такого натворил человек, ограничиваясь лишь намёками, зачастую даже не называя его имени. Можно лишь косвенно предположить, дочитав публикацию до конца, что в данном случае бывший учитель вел беспутный образ жизни, мало уделял времени учению детей, зато активно общался с криминальными элементами – ссыльными, которых здесь было предостаточно. Выгнанный учитель решил свою злобу выместить на сменившем коллеге. Он подговорил местных ссыльных, которые несколько раз избивали учителя, угрожали оружием и даже врывались в класс во время урока. Нестор жаловался местным и окружным властям, но те закрывали глаза. Зато после этих писем бандиты совсем распоясались, угрожая кровавой расправой даже Нестору. Поэтому он перебрался к своему другу в школу, чтобы вместе достойно встречать несчастия. Дело дошло даже до того, что местные казаки на свой страх и риск организовали вооружённую защиту учителю, но окружной воевода начал им угрожать наказанием, мотивируя это тем, что он здесь самый главный начальник, а не какой-то там поп. Все закончилось тем, что бандитствующего учителя и его подручных-ссыльных выслали из Гижиги по другим поселениям края.

Нестор был не единственный, кто указывал на бедственное положение инородцев. Эти встревоженные голоса миссионеров звучали из многих окраин Российской империи. Голод, болезни, нещадная эксплуатация ставили племена аборигенов на грань вымирания. В журнале «Православный Благовестник» за 1907 год есть статья, посвященная этому вопросу.

Миссионерам приходилось наблюдать за климатом и другими явлениями природы. Сохранились документы, где некоторым церковнослужителям это вменялось в обязанность. В 1914 году был опубликован цикл статей «Этнографический и церковно-исторический очерк», написанный священником Николаем Лебедевым. Приведу выдержку из этих наблюдений «Климатические и метеорологические особенности Севера»: «К сожалению, частые падежи оленей и затем неразумное и преступное вытаптывание тундры год от года все уменьшают и уменьшают численность оленьих стад. Об этом начинают подумывать даже и сами самоеды, причем их особенно беспокоит вторая причина падения оленеводства, то есть вытаптывание в тундре ягеля. Вот как они жаловались по этому поводу художнику Борисову и в то же время просили его помочь их горю: «Вот ты, – говорили они ему, – Александр, поедешь в Питер, скажи царю, что моху у нас нет, оленей нечем кормить; олени околеют. А олени околеют и мы все помрем!»

Публиковались в журнале «Православный Благовестник» статьи и общеимперского содержания. Например, в 1905 году были напечатаны итоги народной переписи. Поднимались животрепещущие проблемы, особенно пьянства. Об этом писали не только миссионеры. Но, прочитав заметку «Запрещение торговли спиртным на Камчатке», опубликованную в 1908 году становится понятным, что не все так просто: «Съездом рыбопромышленников во Владивостоке постановлено возбудить ходатайство о полном воспрещении ввоза спирта в Анадырский и Охотско-Камчатский край, не исключая и города Петропавловск, который в данное время пользуется этой привилегией и служит главным источником распространения спирта на Камчатке. Ходатайство основывается на доказанном уже влиянии спирта на вымирание северного населения и на огромные убытки, причиняемом рыбным промыслам пьяными рабочими во время спешной работы при кратковременном ходе рыбы…».

Миссионеры писали о финансировании школ. Этот вопрос всегда стоял очень остро. Государственных вливаний катастрофически не хватало. Поэтому на местах изыскивали самые различные источники для поддержки образования. В 1915 году в цикле статей «Начальная школа на Дальнем Востоке» автор с прискорбием сообщает, что продажа «зеленого змия» – это единственный способ пополнить местную казну, хотя это и приводит к пагубным последствиям, ведь алкоголь и образование вещи несовместимые. Или все-таки их можно совместить? Естественно при надлежащем подходе к этому непростому делу.

«Главный, а в некоторых местах почти единственный источник станичных доходов составляет прибыль или аренда от общественной продажи спиртных напитков. А так как школьные расходы покрываются всецело из станичных средств, то отсюда и вытекает своеобразное взаимоотношение между школой и кабаком.

Где население больше пьёт водки, там школы обеспечены лучше и, наоборот, где оно пьянствует меньше, там школы влачат нищенское существование. Как видите, положение довольно трагическое, и в то же время печально-необходимое».

Были в образовании и другие проблемы. Ещё первые миссионеры поняли, без перевода книг на местные языки, в том числе богословских книг, хороших результатов не будет. На местах создавались особые «переводческие комиссии», в Санкт-Петербурге обрабатывали поступающие проекты учебников и переведённой литературы. Одной из самых сложных проблем было то, что на территории Сибири существовало много языков, не считая диалектов. На страницах журнала миссионеры делились своим опытом, печатались методические пособия. Красноречива цитата из статьи «Два взгляда на инородческую школу», опубликованной священником Давидом Григорьевым в 1907 году: «Итак, господа, вот резюме всего мною высказанного, нужно отдавать «кесарево – кесареви, а Божие – Богови»», то есть все воспитывающие и развивающие предметы в инородческих школах необходимо преподавать на родном языке инородцев, а русский язык проходить, как особый предмет, на специальных уроках; тогда постановка инородческой школы будет достигать своей цели».

Приходилось отцам заниматься и другими религиями. Например, в статье «Четки в буддизме, мухаммеданстве и христианстве» поднимался вопрос об общих религиозных обрядах в различных религиях. А ещё многих миссионеров заинтересовал вопрос, почему инородцы неожиданно стали почитать Николая Чудотворца. Например, статья без всяких изысков так и называется «Замечательные случаи проявления Промысла Божия на Алтае». Есть ещё одна весьма любопытная статья, опубликованная в 1916 году, о чудесном спасении мальчика на острове Вайгач. Об этой истории поведал миру священник Тельвисочного прихода Печёрского уезда отец Геннадий Юрьев. В журнале за 1909 год было опубликовано воспоминание священника Александра Волкова о том, как ему пришлось воевать с нечистой силой, окопавшейся в сарае и замучившей хозяев своими угрозами. Но надо признать, в «Православном Благовестнике» о таких чудесных явлениях писали мало. И если уж подобный случай публиковался на страницах столь почтенного журнала, то можно утверждать, что это не выдумки инородцев или миссионеров, все факты проверены.

Наступил 1917 год. Революционные вихри прошлись по журналу. Денег на издание стало не хватать. Пришлось печатать рекламу, но редакция постаралась сохранить лицо: первым и единственным рекламируемым товаром стали пасхальные яйца. И закончим краткое знакомство с журналом небольшим, но очень важным сообщением. Небольшой листочек из полупрозрачной бумаги, вклеенный на титульном листе гласил: «Редакция считает необходимым заявить, что опоздание выхода настоящего соединенного номера журнала произошла по совершенно независящим от нее обстоятельствам.

Неустойчивое положение издательского и типографского дела в Москве не дает уверенности в том, что выход последующих номеров журнала будет своевременным. Редакция».

На этом жизнь журнала «Православный Благовестник» прекратилась.

Материал подготовлен по материалам научной библиотеки МВК имени И.С. Шемановского.