Воплощение образа Софии Премудрости Божией в древнерусской словесности
Понятие Премудрости Божией принадлежит к области нравственного определения жизни. Испокон веков центром мироустроения и духовности на Руси было православное христианство, наследуемое из Византии.
Христианско-православная культура обнаруживает себя чуть ли не во всех сферах искусства: архитектура, музыка, словесность, изобразительное и декоративно-прикладное искусство. И во всех этих сферах образ Софии Премудрости Божией имеет свои истолкования. В данном исследовании мы проследим воплощение образа Софии Премудрости Божией в древнерусской словесности.
Актуальность данного исследования определяется тем, что в настоящее время наблюдается возрождение христианского православного мировоззрения после десятилетий атеистического советского режима. Заметен интерес общества к национальным корням и истории, которые неразрывны от православной веры и её культурного ореола. В свою очередь, православное мироустроение зиждется на концепте «Слова, ставшего плотию», то есть Божественном Логосе, и который воплотился в древнерусском искусстве в образе Софии Премудрости Божией.
В свою очередь, из-за трансформации изначального образа Софии Премудрости Божией на протяжении веков, вырисовывается следующая научная проблема: непонимание значения образа в целом большинством верующих, а, следовательно, неоцененность памятников художественного наследия, в которых воплотился образ Софии Премудрости Божией, в частности, в древнерусской словесности.
Целью данного исследования является анализ образа Софии Премудрости Божией в памятниках древнерусской словесности.
Для достижения поставленной цели решается ряд задач:
- рассмотреть истоки происхождения образа Софии Премудрости Божией;
- выявить и проанализировать памятники древнерусской словесности софийного круга;
Гипотеза: в памятниках древнерусской словесности образ Софии Премудрости Божией воспринимается как свойство Господа, Его ипостась.
Новизна: рассмотрение образа Софии Премудрости Божией в древнерусской словесности в качестве отдельного самостоятельного исследования проводится впервые.
Рассматривая источники иконографии образа Софии Премудрости Божией, следует упомянуть, что ученый М.Н. Громов в статье «Образ сакральной премудрости в средневековой Руси» говорит о том, что образ Софии Премудрости Божией «связует автохтонные традиции с мировой культурой, с христианским миром, с древнейшими цивилизациями Востока, с началом человеческой истории, ибо он является одним из наиболее укорененных архетипов общечеловеческого сознания»[4, 114]. А В.Г. Брюсова в книге «София Премудрость Божия в древнерусской литературе и искусстве» пишет: «Премудрость занимала умы философов в эллинском богопознании. Сократ и Платон считали Софию свойством богов, оставляя людям философию»[3, 11]. А так же, что «в первые века нашей эры Божественная Премудрость была в центре внимания не только христианского богословия, унаследовавшего это понятие из греческой философии и позднего иудаизма, но и разных синкретических религий – в особенности у гностиков различного толка…» [3, 11].
Из всего выше сказанного видно, что истоки понятия Премудрости Божией, а вернее Софии, выходят далеко за рамки ветхозаветной традиции, но так как цель данной работы заключается в рассмотрении образа Софии Премудрости Божией в памятниках древнерусской словесности, остановимся на христианско-православном взгляде на обозначенный образ, который осмысляет Премудрость как Божественный Логос.
Итак, в пору зарождения и утверждения христианства на Руси искусство было неотделимо от храма. Оно носило вспомогательный характер, служило средством в уяснении Божественного Слова и Духовной Истины: «В пределах традиционной христиански ориентированной культуры окончательный синтез искусств реализуется в храме, в момент храмового литургического действа. Это показал П.А. Флоренский, которому принадлежит инициатива в постановке вопроса о культурном значении синтеза искусств в статье «Храмовое действо как синтез искусств» [14]. Таким образом, истоки происхождения рассматриваемого нами образа Софии Премудрости Божией стоит искать в библейских текстах и в учении святых отцов, хотя и не отрицая того факта, что само по себе понятие Софии относится к мировому архетипу.
Митрополит Антоний (Мельников) в статье «Из истории новгородской иконографии» пишет: «Не подлежит никакому сомнению, что отцы Церкви понимали под Премудростью Воплощенное Слово – Иисуса Христа»[1, 61]. И здесь стоит упомянуть о триадологии. Так, согласно православному вероучению, по своей сущности Бог един, но существует в трех ипостасях: Бог отец, Бог сын и Святой Дух. Отождествление Иисуса Христа – второй ипостаси единосущной и нераздельной Троицы – с Премудростью, раскрывается через образ «Воплощенного Слова». Первая строка первой главы Святого Евангелия от Иоанна: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» [12, 429] – раскрывает смысл образа «Воплощенное Слово».
Помимо этого, «на первом и втором Вселенских соборах установлено определение, получившее силу догмата: Премудрость Божия есть второе лицо Троицы Иисус Христос. София – творческое свойство ипостаси второго лица Троицы»[3, 6]. Таким образом, мы видим, что Премудрость отождествляется с Воплощенным Словом, которое есть Иисус Христос.
Именование сына Божия Премудростью стало возможным только во времена христианства, то есть, когда Иисус Христос уже пришёл на землю и искупил своей крестной смертью грехи человеческие, о чём и сообщает Новый Завет. В Ветхом же Завете, образ «Премудрости» мы встречаем в первую очередь в притчах иудейского царя Соломона. Главная тема притч: «Начало Премудрости – страх Господень»[2, 844]. Поэтому «мудрость – ценнее богатства» [2, 847], поскольку «она – древо жизни для тех, которые приобретают её, – и блаженны, которые сохраняют её» [2, 847],. В притчах царя Соломона так же говорится о предвечности Премудрости: «Господь имел меня началом пути Своего, прежде созданий Своих, искони; от века я помазана, от начала, прежде бытия земли» [2, 854]. Из этого мы можем заключить, что Премудрость воспринимается в ветхозаветном тексте, как свойство Господа, Его ипостась.
Исследователи, занимающиеся иконографией рассматриваемого нами образа – Софии Премудрости Божией – обращают особое внимание на девятую притчу Соломона, которая предвозвещает Христа: «Премудрость построила себе дом, вытесала семь столбов его, заколола жертву, растворила вино своё и приготовила у себя трапезу; послала слуг своих провозгласить с возвышенностей городских: «кто неразумен, обратись сюда!» И скудоумному она сказала: «идите, ешьте хлеб мой, и пейте вино, мною растворенное; оставьте неразумие, и живите, и ходите путём разума»» [2, 855].
Святые Отцы (Св. Ипполит Римский, Св. Иустин Философ, Климент Александрийский, Игнатий Антиохийский, Св. Афанасий Александрийский, прп.Анастасия Синаита), которые толковали эту притчу, в целом, говорят о том, что описанный пир Премудрости нужно осмыслять как евхаристическую трапезу, отсюда и понимание Премудрости через христологический образ. Таким образом, мы видим, что «свойства Премудрости в Ветхом Завете идентичны свойствам, которые в Новом Завете усвояются Сыну Божиему» [5, 232].
Отметим так же и то, что «византийские богословы рассматривали дар слова нераздельно с даром мудрости, освещающим человеку путь к Богу» [7, 205], поэтому следует рассмотреть воплощение образа Софии Премудрости Божией в древнерусской словесности.
Известно, что изначально литература на Руси была переводная, так как она состояла из книг церковно-служебного назначения. Немного позже появляются повествовательно-исторические тексты, что характеризует древнерусскую литературу «стилем монументального историзма» [15]. Для анонимного древнерусского писателя очень важно было осветить историческую реальность, которая, согласно религиозным представлением о мире того периода, есть проявление Божественной воли. Об историческом прошлом Древней Руси, в том или ином объёме, мы черпаем из летописных текстов. Так, «в связи с освящением Софийского собора (1050 г.) возникает древнейшая редакция Новгородской летописи» [10, 331]. «Со времени построения кафедрального Новгородского храма в честь Софии Премудрости Божией, летописец уделяет пристальное внимание различным событиям, так или иначе связанным с Софийским собором, который определяет всю жизнь новгородцев, являясь её организующим началом. Все важнейшие вопросы решались у стен святыни» [5, 259]. То есть «Новгородская София была своего рода палладиумом для новгородцев» [5, 262], о чём свидетельствуют новгородские летописные тексты.
Учёный-искусствовед В.Г. Брюсова уделяет особое внимание текстам толкований Софии Премудрости Божией, поскольку считает, что «художники обычно обращались не на прямую к текстам Библии или Евангелия, сочинениям отцов Церкви, христианских богословов, а использовали их в опосредованном виде – в толкованиях» [3, 7]. В связи с этим, обратимся к 9 Притче царя Соломона, которая является теологическим объяснением Божией Премудрости. «Толкование этого текста в Древней Руси было недвусмысленным и строго точным. В «Изборнике Святослава» 1073 г. древнерусский читатель находил следующий ответ святителя Анастасия Синаита, патриарха Антиохийского: «…Чьто есть мудрость, съзъдавшия себе дом? Христос Божия и Отчая Мудрость и Сила Свою плъть, Слово боплъть бы…». Точно так же объясняет данный отрывок в XII в. митрополит Климент Смолятич в своём послании пресвитеру Фоме» [1, 62].
Видный духовный деятель и писатель XII века Кирилл Туровский оставил в копилке литературного наследия Древней Руси сочинение «Слово о премудрости притча». В произведении говорится о том, что первоосновой мудрости есть кротость: «Кротость бо есть мати мудрости, и разуму, и помыслу благу, и всем добрым делом» [17]. В притче также противопоставляются добродетели и пороки, говорится к какой «награде» в конечном пути они приводят. В произведении прослеживается, что за образом Премудрости стоит Господь Иисус Христос.
Ещё одно произведение древнерусской словесности XII века, правда, переводное, в котором обнаруживается образ Софии Премудрости Божией – это «Сказание о Софии Цареградской», иначе «Сказание о построении храма святой Софии». Это произведение было своеобразным руководством для «строителей» Софийских храмов. Но присутствует в этом произведение и повествование о чудесном явлении Божьего ангела мальчику-отроку, который возвестил благую весть о том, что строящийся храм посвящен «Воплотившемуся Слову», то есть Христу.
Обратимся к одному из выдающихся произведений древнерусской литературы - к «Слову о законе и благодати», написанному митрополитом Иларионом. В этом произведение, как мы можем видеть уже из полного названия - «О Законе Моисеем данеем и о Благодати и истине Иисус Христом бывши. И како закон отиде, благость же и истина всю землю исполни и вера в вся языки простреся и до нашего языка русского. И похвала кагану нашему Влодемиру, от него же крещенибыхом, и молитва къ Богу от всеа земля нашеа», излагается духовно-нравственная суть русского Православия. Нас же интересуют то, что в тексте «Слова» присутствует сравнение Ярослава Мудрого (сына крестителя Руси князя Владимира ) с царём Соломоном (сына легендарного иудейского царя Давида). Известно, что царь Соломон прославился своей мудростью, история навсегда запечатлела его как мудрейшего царя Израиля, то есть за именем этого деятеля стоит прозвище Мудрый. Князь Ярослав Владимирович, в святом крещении Георгий, был любим и почитаем народом за свою правовую политику, направленную на укрепление и просвещение Древней Руси. Мы знаем немало примеров из истории, когда деятельность правителя оценивалась простым людом дарованием всевозможных прозвищ. Князь Ярослав Владимирович увековечился с прозвищем Мудрый, как и Соломон.
В тексте «Слова о законе и благодати» своеобразная идентичность двух правителей выявляется по факту постройки дома Божьего – храма Премудрости Божией: «…Доброе весьма и верное свидетельство – сын твой Георгий. Его ведь сотворил Господь наместником тебе, твоему владычеству, не рушащим твоих уставов, но утверждающим, не умаляющим твоего благоверия сокровищ, но более их умножающим, не говорящим, но свершающим, что недокончено тобой, кончающим, как Соломон – дела Давидовы. Он дом Божий великий Его святой премудрости создал на святость и священие граду твоему, его же всякою красотою украсил златом и серебром, и каменьем дорогим, и сосудами святыми. Та церковь дивная и славная по всем окружным странам, другой такой не сыщется во всём полуночье земном, от Востока и до Запада» [6, 101]. Параллель из приведенного текста очевидна: Соломон построил Иерусалимский храм, который со временем станет своеобразным ориентиром Византийской Софии, а та, в свою очередь, как мы выяснили ранее, Киевской Софии, построенной при Ярославе Мудром.
В древнейшем летописном своде – «Повести временных лет» - мы встречаемся с текстом «Похвалы князю Ярославу и книгам», датированным 1037 г. В этом словесном памятнике развивается тема мудрости. Автор текста говорит о великой пользе от «учения книжного», восхваляет Ярослава Владимировича, который «посеял книжные слова в сердца верующих людей», отсылает читателя к образу царя Соломона: «Велика есть мудрость; ведь и Соломон, прославляя ее, говорил: «Я, премудрость, вселила свет и разум, и смысл я призвала. Страх Господень... Мои советы, моя мудрость, мое утверждение. Мною цесари царствуют, и сильные узаконяют правду. Мною вельможи величаются и мучители управляют землею. Любящих меня люблю, ищущие меня найдут»» [13, 5].
Также в «Повести временных лет», в которую включены важнейшие исторические события Древней Руси, автор обращается к образу Премудрости при описании принятия христианства княгиней Ольгой. Летописец повествует: «И благословил её патриарх, и отправилась она с миром в свою землю и пришла в Киев. Случилось это, как и при Соломоне: пришла царица эфиопская к Соломону, дабы послушать премудрость Соломона, и увидела великую мудрость и чудеса. Так же и блаженная Ольга искала настоящей Божественной мудрости, но та – человечьей, а эта – Божьей. «Ибо ищущие мудрости найдут» <…> Блаженная же Ольга с малых лет искала мудрости, что есть самое лучшее в этом свете, и нашла многоценный жемчуг – Христа. Ибо сказал Соломон: «Желание благоверных услаждает душу»; и: «Обрати сердце твое к разумению»; «Любящих меня я люблю, и ищущие меня найдут меня». Господь сказал: «Приходящего ко мне не изгоню вон»» [9, 98].
Библейская ценность добродетели, которая постигается за счёт премудрости, раскрывается в памятнике древнерусской литературы и педагогической мысли, которым является «Поучение Владимира Мономаха». В целом, это произведение можно охарактеризовать строкой из 33 псалма иудейского царя Давида: «Приидите, чада, послушайте мене, страху Господню научу вас» [11, 523]. Мы выяснили, что в притчах Соломона за страхом Господним прослеживается начало мудрости. «Поучение Владимира Мономаха» - это своеобразный парафраз Соломоновских притч, адаптация их под древнерусскую реальность, в доказательство чего сравним начальные строки обоих произведений. Так, притчи царя Соломона начинаются следующим образом: «Притчи Соломона, сына Давидова, царя Израильского, чтобы познать мудрость и наставление, понять изречения разума; усвоить правила благоразумия, правосудия, суда и правоты; простым дать смышленость, юноше – знание и рассудительность; послушает мудрый – и умножит познания, и разумный найдет мудрые советы; чтобы разуметь притчу и замысловатую речь, слова мудрецов и загадки их» [2, 844]. Аналогичное начало мы встречаем и в «Поучении»: «Я, смиренный, дедом своим Ярославом, благословенным, славным, нареченный в крещении Василием, русским именем Владимир, отцом возлюбленным и матерью своею из рода Мономахов… и христианских ради людей, ибо сколько их соблюл по милости своей и по отцовской молитве от всех бед! Сидя на санях, помыслил я в душе своей и воздал хвалу богу, который меня до этих дней, грешного, сохранил. Дети мои или иной кто, слушая эту грамотку, не посмейтесь, но кому из детей моих она будет люба, пусть примет ее в сердце свое и не станет лениться, а будет трудиться» [16]. Продолжается текст «Поучения» следующим: «Прежде всего, бога ради и души своей, страх имейте божий в сердце своем и милостыню подавайте нескудную, — это ведь начало всякого добра»[16]. Из чего видна прозрачная параллель к притчам Соломона.
В 2015 году в международном журнале по славистике «Slovӗne» была опубликована статья М. Б. Плюхановой «Стихи о Софее в Стишном прологе из Папского Восточного Института в Риме». Статья представляет собой комментарии к тексту о Софее. Текст же составляют жития и стихи-молитвы. Для нашего исследования интересен тот факт, что в обозначенном тексте под словом «Софей» подразумевается «София», но в мужском грамматическом роде. Скорее всего, такая словоформа не случайна, а специально подчёркнута автором, которому было важно указать на мужскую природу Премудрости. Интересно так же и то, что «Софей» упоминается в начале «Великого славословия», вместо Троицы. Сходный текст о «Софее» находится в одном из сборников Ефросина Белозерского, в то же время, «имеющиеся две версии стихов о Софее недостаточно, чтобы с уверенностью судить о том, какая их них первична» [8, 381]. Разительное отличие текстов составляет то, что Ефросин в своём произведение «склоняется к выбору женского рода и даже отождествлению Пречистой Девы с Софией» [8, 385], а «рассматриваемый стих о Софее в версии римского пролога имеет некоторую полемическую направленность» [8, 385]. Скорее всего, «молитва соотносима с полемикой о природе Софии, которая имела место в Новгороде в XV веке и наиболее определенно отразилась в более позднем произведении «Сказание известно, что есть Софей Премудрость Божия»»[8, 377].
Таким образом, дальнейшая серия древнерусских литературных памятников, в которых затрагивается образ Премудрости Божией – это, условно называемые, критические замечания по вопросу отождествления Софии и Богоматери. К таковым мы отнесём: «Сказание известно, что есть София Премудрость Божия» преподобного Зиновия Отенского, челобитную митрополиту Макарию дьяка Ивана Михайловича Висковатого, сочинения чудовского монаха Евфимия. Тем самым, мы можем убедиться, что в богословском кругу сохраняется святоотеческое понимание Премудрости Божией как одной из ипостаси.
В своё время, академик А.Н. Грабар заметил, что «ни один иконографический сюжет не связан так тесно с религиозной историей России, как София Премудрость Божия…» [3, 7]. Рассмотренные выше памятники древнерусской словесности явное тому свидетельство.
В заключение данной работы, процитируем первое Послание к Коринфянам святого апостола Павла: «Ибо когда мир своею мудростью не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богу юродством проповеди спасти верующих. Ибо и Иудеи требуют чудес, и Еллины ищут мудрости; а мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие, для самих же призванных, Иудеев и Еллинов, Христа, Божию силу и Божию премудрость; потому что немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков<…> От Него и вы во Христе Иисусе, Который сделался для нас премудростью от Бога, праведностью и освящением и искуплением, чтобы было, как написано: хвалящийся хвались Господом» [2, 1736]. Из приведённой апостольской цитаты уловимо то, что «соединен со Христом, человек становится причастным Премудрости Божией и вводится в близость с Богом» [5, 231]. Таким образом, гипотеза, поставленная в начале работы, подтвердилась, а цель достигнута.
1. Антоний, митрополит. Из истории новгородской иконографии / Митрополит Антоний // Богословские труды. – 1986. - № 27. – С. 61 – 80.
2. Библия. Книги священного писания ветхого и нового завета: канонические [Текст]. — Брюссель: Жизнь с Богом, 1989. — 2535 с.
3. Брюсова, В.Г. София Премудрость Божия в древнерусской литературе и искусстве / В.Г. Брюсова. – М.: Белый город, 2006. - 207 с.
4. Громов, М. Н. Образ сакральной Премудрости в средневековой Руси / М.Н. Громов // Новая Россия. – 1997. - № 1. – С. 114 – 119.
5. Золотарев, С. София – Премудрость Божия: проблемы и перспективы религиозно-философского и искусствоведческого осмысления / С. Золотарев // Государство, религия, Церковь в России и за рубежом / под ред. В.В. Шмидта. – М.: Изд-во РАГС, 2008. – С. 228 – 330.
6. Иларион, митрополит. Слово о Законе и Благодати / Митрополит Иларион. – М.: Институт русской цивилизации, 2011. – 176 с.
7. Орлова, О.В. Духовность как основа культуры и языка / О.В. Орлова // Вестник Русской христианской гуманитарной академии. – 2010. - № 2. – С. 200 – 207.
8. Плюханова, М.Б. Стихи о Софее в Стишном прологе из Папского Восточного Института в Риме / М.Б. Плюханова // Slovӗne. – 2015. - № 1. – С. 377 – 393.
9. Повесть временных лет / под ред. А.Г. Кузьмина. – М.: Институт русской цивилизации, Родная страна, 2014. – 544 с.
10.Подскальски, Г. Христианство и богословская литература в Киевской Руси (988 – 1237 гг.) / Герхард Подскальски. – СПб.: Византинороссика, 1996. – 572 с.
11.Полный молитвослов и псалтирь: каноническое [Текст]. – Нижний Новгород: Родное пепелище, 2011. - 752 с.
12.Святое Евангелие: каноническое [Текст]. – М.: Духовное преображение, 2012. – 607 с.
13.Федотова, М. Россия. Автобиография / Марина Федотова. – М.: Эксмо, 2009. – 107 с.
14.Данилец, А. Православный Храм как синтез искусств [Электронный ресурс] / Антон Данилец. – Режим доступа: http://dplom.su/2015/02/православный-храм-как-синтез-искусст/. - Загл. с экрана.
15.Лихачев, Д. Человек в литературе Древней Руси [Электронный ресурс] / Дмитрий Лихачев. - Режим доступа: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Literat/lihach/7_01.php. - Загл. с экрана.
16.Мономах, В. Поучение Владимира Мономаха [Электронный ресурс] / Владимир Мономах. – Режим доступа: http://krotov.info/acts/12/1/1117mono.html. - Загл. с экрана.
17.Туровский, К. Слово о премудрости притча [Электронный ресурс] / Кирилл Туровский. – Режим доступа: http://krotov.info/acts/12/2/kirill_tur_02.htm. - Загл. с экрана.
Электронный журнал «Образование Ямала»
Интернет-компания СофтАрт